Мои мысли...

Речь о классике русской литературы М.Е.Салтыкове-Щедрине. У французов был Рабле, у немцев и нидерландцев — Эразм, а у русских — Салтыков-Щедрин.

Потомственный русский барин, так сказать, истинный ариец, состоявший, как и всякий Салтыков, в некотором родстве с императорским домом — через императрицу Анну, чья матушка, вдова пятого Ивана, до замужества была Салтыковой. Только квасно-поцтреотически настроенной публике от этого не легче, ибо хлестал он окружающую действительность так, как не снилось никаким Шендеровичам и Жванецким, наотмашь и не стесняясь в выражениях (хотя и без мата). Без какого бы то ни было сюсюкания и духовненького раболепного благоговнения перед начальством. А вот и подборочка словесных розог, коими классик сатиры охаживал современные ему государство и общество.

Интересно, что с творчеством другого обличителя пороков — Н.А.Некрасова — в 70-е годы в райцентре РСФСР конфузия вышла. Проводили там конкурс чтецов для школьников. И на одном таком конкурсе в жюри попал какой-то чин из райкома партии. Один из конкурсантов прочитал входящее в школьную программу стихотворение Некрасова (не эмигранта Виктора, а умершего в собственном ленинградском доме Николая) «Размышления у парадного подъезда».

Успевший позабыть школьную программу райкомовский деятель набросился на бедного октябрёнка с обвинениями в антисоветчине и очернительстве, еле угомонили, разъяснив, что это классика, и бюрократы там осуждаются исключительно дореволюционные...

Вот и концепция Кончиты Братвурст зложена ещё до войны, в СССР, в клеветоне Ильфа и Петрова...

Даже если в разгар торжества туда не ворвётся отряд коммандос Отто Скорцени ОМОН и не уложит всех присутствующих мордой в салат или не проникнет маньяк с многошпиндельной бензопилой (я знаю, что в бензопиле нет ни одного шпинделя, он возможен только в болгарке, к нему крепится шлифовальный диск, но маньяки с пилами — персонажи фантастики, а в фантастике всё бывает). Своим мнением делится профессиональная румынская аристократка Ирена Понарошку.

Эта пародия на «Голубой вагон» появилась в 70-е. И хотя пели её октябрята с ушками и без, сочинил наверняка какой-то взрослый. И, надо заметить, что в целом эта термоядерная песенка звучала патриотично, как будто была написана специально для Дм. Киселёва, если тот вдруг захотел бы в своём пожилом (он 1954 г.р.) будущем стать не диктором, а певцом вроде Кобзона. А вот в 1946 году в народе пародировали иные песни и намного менее лояльно к властям.

Это члены Союза писателей тряслись и от страха тихо попукивали, поскольку в любой момент могла начаться очередная кампания, и то, что вчера казалось идейно выдержанным, завтра могло привести из квартиры улучшенной планировки в магаданский барак, а продукты из спецпайка сменила бы баланда с тараканами. Ильфу с Петровым повезло, что они не дожили до 1949-53 гг., когда их творчество было признано космополитическим и очернительским (хотя в 20-30 годы они были абсолютно верными сталинцами, в комментариях к их романам указываются непонятные современным читателям выпады против троцкистов и иных противников вождя). А рядовому человеку терять было нечего: в бараке он и так проживал, без всякого приговора особого совещания, а Сибирь и Крайний Север — это тоже русская земля, чай, не Хранция какая.

Недурственная то ли инфографика по теме, то ли комикс. Всем тоскующим о хрусте хранцузской булки и итальянской джиабатты.

Не знаю, читал ли испанский карикатурист Эдуардо Саллес «Кому на Руси жить хорошо?», но эпизод с уволенным дьячком проиллюстрировал — по смыслу, а не буквально — более чем хорошо.

А знаете ли вы, что популярная картина Репина, вызвавшая попоболь у Фролова и Ко., на самом деле — триптих?