![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Чёрный рынок труда
Sep. 8th, 2015 04:00 amНет, я, конечно, в курсе, что ни один токарь 6-го разряда в середине 80-х не получал 180 рублей в месяц. Если только мастер и начальник цеха не идиоты. А если они идиоты, он находил себе иное место для профессиональной самореализации. Разумеется, настоящему мастеру своего дела могли нарисовать так, что выходило три сотни на руки, а то и больше.
Но вот в чём проблема: высококвалифицированные работники трудились обычно там, где сдельщины не может быть в принципе. Скажем, в ремонтно-механическом или инструментальном цехах машиностроительных заводов. В основных механических цехах просто преобладали полуавтоматы и автоматы, и для того, чтобы быть их оператором, даже второй разряд окажется слишком высоким. Зато, чтобы сделать запчасть к оборудованию, которую не удалось получить с предприятия-изготовителя, не имея даже заводских её чертежей, и сделать так, чтобы оборудование, где она поломалась, опять начало нормально работать, и слесари, и станочники должны были быть немного инженерами и немного колдунами, но количество они не гнали в силу ненадобности оного. Они получали оклад плюс различные премии и надбавки.
И вот почему-то оклад по самому высокому разряду для станочника (на том заводе, где я сам работал в самом конце 80-х, а проживая в общежитии на территории заводского посёлка, был знаком и с некоторыми высококвалифицированными рабочими) составлял ровно 180 рублей в месяц. Установили его в начале 70-х, когда это было много и ни разу не изменяли. И чтобы удержать у себя по-настоящему нужного работника, начальству приходилось химичить на грани и за гранью уголовного кодекса с оплатой труда.
При этом, в тех же механических цехах массового производства работники нулевой квалификации делали три сотни на пропой души (заметил, что среди низкоквалифицированных пьянство было очень распространено, тогда как рабочие-аристократы пили умеренно), хотя и со сверхурочными и с работой в выходные, но за те виды работ, которые могла бы выполнить дрессированная мартышка. То есть, нормы были подгаданы так, чтобы всегда выходила прогрессивка (она была и пряником, и кнутом — для профилактики прогулов и выпивки в рабочее время), иначе работнички разбегутся. В своё время вполне сознательно притормозили автоматизацию производственных процессов, чтобы не допустить безработицы среди малоквалифицированной части рабочего класса, в результате рабочие массового производства стали дефицитом, и покупать их труд приходилось — как и всякий дефицит — по несуразно завышенной цене (впрочем, выплаченные им деньги возвращались в казну через акциз на бухло).
Профилактика безработицы по указанию Брежнева привела к тому, что в нерыночной по определению стране образовался именно что рынок труда, где оплата во многом определялась спросом и предложением. Скажем, дефицита продавцов мясных продуктов не было, в мясники порой и вовсе по блату устраивались, и им можно было платить копейки (подразумевая негласно, что они доберут из-под прилавка и доберут так, что не всякий главный конструктор межконтинентальных ракет или секретный ядерный академик сможет с ними по доходам конкурировать), не опасаясь, что никто не пойдёт работать. А «машиностроителей» (извините, но описываемых персонажей называть машиностроителями без кавычек абсурдно), владеющих высоким искусством жать на пару кнопок ВКЛ.-ВЫКЛ. и пользоваться предельными калибрами ПР-НЕПР, не хватало, и их покупали в разы дороже, чем их умения стоили. Рынок труда из-за своего неофициального статуса оказался чёрным со всеми присущими чёрному рынку диспропорциями и несуразностями.
Но вот в чём проблема: высококвалифицированные работники трудились обычно там, где сдельщины не может быть в принципе. Скажем, в ремонтно-механическом или инструментальном цехах машиностроительных заводов. В основных механических цехах просто преобладали полуавтоматы и автоматы, и для того, чтобы быть их оператором, даже второй разряд окажется слишком высоким. Зато, чтобы сделать запчасть к оборудованию, которую не удалось получить с предприятия-изготовителя, не имея даже заводских её чертежей, и сделать так, чтобы оборудование, где она поломалась, опять начало нормально работать, и слесари, и станочники должны были быть немного инженерами и немного колдунами, но количество они не гнали в силу ненадобности оного. Они получали оклад плюс различные премии и надбавки.
И вот почему-то оклад по самому высокому разряду для станочника (на том заводе, где я сам работал в самом конце 80-х, а проживая в общежитии на территории заводского посёлка, был знаком и с некоторыми высококвалифицированными рабочими) составлял ровно 180 рублей в месяц. Установили его в начале 70-х, когда это было много и ни разу не изменяли. И чтобы удержать у себя по-настоящему нужного работника, начальству приходилось химичить на грани и за гранью уголовного кодекса с оплатой труда.
При этом, в тех же механических цехах массового производства работники нулевой квалификации делали три сотни на пропой души (заметил, что среди низкоквалифицированных пьянство было очень распространено, тогда как рабочие-аристократы пили умеренно), хотя и со сверхурочными и с работой в выходные, но за те виды работ, которые могла бы выполнить дрессированная мартышка. То есть, нормы были подгаданы так, чтобы всегда выходила прогрессивка (она была и пряником, и кнутом — для профилактики прогулов и выпивки в рабочее время), иначе работнички разбегутся. В своё время вполне сознательно притормозили автоматизацию производственных процессов, чтобы не допустить безработицы среди малоквалифицированной части рабочего класса, в результате рабочие массового производства стали дефицитом, и покупать их труд приходилось — как и всякий дефицит — по несуразно завышенной цене (впрочем, выплаченные им деньги возвращались в казну через акциз на бухло).
Профилактика безработицы по указанию Брежнева привела к тому, что в нерыночной по определению стране образовался именно что рынок труда, где оплата во многом определялась спросом и предложением. Скажем, дефицита продавцов мясных продуктов не было, в мясники порой и вовсе по блату устраивались, и им можно было платить копейки (подразумевая негласно, что они доберут из-под прилавка и доберут так, что не всякий главный конструктор межконтинентальных ракет или секретный ядерный академик сможет с ними по доходам конкурировать), не опасаясь, что никто не пойдёт работать. А «машиностроителей» (извините, но описываемых персонажей называть машиностроителями без кавычек абсурдно), владеющих высоким искусством жать на пару кнопок ВКЛ.-ВЫКЛ. и пользоваться предельными калибрами ПР-НЕПР, не хватало, и их покупали в разы дороже, чем их умения стоили. Рынок труда из-за своего неофициального статуса оказался чёрным со всеми присущими чёрному рынку диспропорциями и несуразностями.
