![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Apr. 1st, 2013
Шариков тут ни при чём
Apr. 1st, 2013 01:47 amАдепты Св. Экономикс любят вешать на своих оппонентов ярлык «Полиграф Полиграфович Шариков». Как и всякий ярлык, он имеет целью замаскировать суть дискуссии броскими лозунгами и скрыть от глаз наблюдателей жирный шницель, который буржуи желают жрать в одиночку, не делясь ни с кем. Хотя чтобы говорить о том, что все богатые люди стали такими благодаря труду и талантам, надо быть совершенно бесстыжим вралём: большая часть больших состояний просто унаследована, а многие создатели фирм с нуля имели слишком хорошие стартовые позиции. Не станем в очередной раз поминать связи матери Гейтса. Вспомним хотя бы создателей ICQ.
Да, они создали его сами. Но росли в очень обеспеченных семьях бизнесменов и топ-менеджеров, благодаря чему получили доступ к компьютерам намного раньше своих сверстников: это сейчас вполне приличный десктоп стоит копейки — когда авторам программы было по 14-15 лет, по цене он соперничал с предметами роскоши, она составляла 3-5 тысяч долларов. То есть, другой потенциальный создатель «аськи» из менее обеспеченных семейств никогда бы её не создал — ибо не имел доступа к компьютерам, в школах в 80-е годы их также не было, только в университетах, которые не для всех доступны по той же причине — за обучение надо платить. Так что богатый компьютерный бэкграунд эти изобретатели получили за счёт социального неравенства, и будучи уже богатыми от рождения, заработали ещё 400 миллионов долларов на троих, продав патент американцам.
Некоторые из вопросов диалектики социального государства и свободного рынка обсуждались на прошедшем в МГУ экономическом форуме.
Да, они создали его сами. Но росли в очень обеспеченных семьях бизнесменов и топ-менеджеров, благодаря чему получили доступ к компьютерам намного раньше своих сверстников: это сейчас вполне приличный десктоп стоит копейки — когда авторам программы было по 14-15 лет, по цене он соперничал с предметами роскоши, она составляла 3-5 тысяч долларов. То есть, другой потенциальный создатель «аськи» из менее обеспеченных семейств никогда бы её не создал — ибо не имел доступа к компьютерам, в школах в 80-е годы их также не было, только в университетах, которые не для всех доступны по той же причине — за обучение надо платить. Так что богатый компьютерный бэкграунд эти изобретатели получили за счёт социального неравенства, и будучи уже богатыми от рождения, заработали ещё 400 миллионов долларов на троих, продав патент американцам.
Некоторые из вопросов диалектики социального государства и свободного рынка обсуждались на прошедшем в МГУ экономическом форуме.
( Текст )
Странно, поменял подключение, и всё пошло
Apr. 1st, 2013 02:01 amРаботал через бесплатный вай-фай, ЖЖ не принимал большой пост. Переключился на сотовый модем — всё заработало. И объёмистый пост спокойно проскочил. Чудеса да и только...
Паразитическое княжество
Apr. 1st, 2013 02:21 amКогда-то Европа полностью состояла из мелких и мельчайших княжеств, герцогств и графств, главы которых были не просто дворянами-помещиками, вроде князей Голицыных или графов Шереметевых, а монархами во всех смыслах слова. Нередко они были вассалами более крупных монархов, скажем, Кайзера Священной Римской империи германской нации или французского короля, но до централизации Франции эта зависимость ощущалась слабо (после же централизации графы и герцоги вполне уподобились уже упомянутым Шереметевым), а Св. Римская империя так и не смогла стать настоящим государством до самого своего упразднения в 1806 году. Объединить немцев удалось только прусским королям, создавшим национальное государство — Германскую империю.
От этого «цветущего многообразия» остались некоторые осколки — карликовые государства вроде княжества Монако. Но если многие иные небольшие государства всё же живут за счёт производственной деятельности (скажем, в Люксембурге сильная чёрная металлургия, а микрогерцогство Лихтенштайн обладает весьма развитым приборостроением и точным машиностроением, причём гастрабайтеры туда едут аж из Германии — не из-за того, что местные не хотят работать, а потому, что там их просто не хватает, всё население менее полусотни тысяч), то Монако откровенно паразитирует на человеческих пороках, в частности, лудомании — страсти к азартным играм. Под катом — история того, как это всё начиналось.
От этого «цветущего многообразия» остались некоторые осколки — карликовые государства вроде княжества Монако. Но если многие иные небольшие государства всё же живут за счёт производственной деятельности (скажем, в Люксембурге сильная чёрная металлургия, а микрогерцогство Лихтенштайн обладает весьма развитым приборостроением и точным машиностроением, причём гастрабайтеры туда едут аж из Германии — не из-за того, что местные не хотят работать, а потому, что там их просто не хватает, всё население менее полусотни тысяч), то Монако откровенно паразитирует на человеческих пороках, в частности, лудомании — страсти к азартным играм. Под катом — история того, как это всё начиналось.
( Подробности )
Сообщники Ежова
Apr. 1st, 2013 02:43 amДаже горячие поклонники Сталина не могут отрицать того, что во время чисток под раздачу попадало огромное количество случайных людей, которые не только не были вьетнамскими шпионами или троцкистами, но даже некомпетентными руководителями, от которых избавлялись столь причудливым способом, их назвать нельзя. Они никем не руководили, зато кому-то понравилась их жилплощадь или какое-то иное имущество, на которое можно было наложить руку. И в таком размахе репрессий нельзя обвинять одного Сталина или Ежова с компанией, граждане снизу активно им помогали выявлять подлежащих репрессиям непричастных.
( Что огорчило академика Лихачёва? )
Это — свободный рынок?
Apr. 1st, 2013 08:29 amЯ не хочу, чтобы это выглядело наездом на старого взаимного френда, то эта ветка дискуссии наводит на мысль о том, что крайности сходятся. Противник социализма и коммунизма защищает здесь ничто иное, как ... советскую номенклатурную модель. То есть, если папе удалось пробиться в номенклатуру, пусть даже по заслугам, то его киндеры должны иметь более высокие стартовые позиции, чем киндеры токаря.
Ну, или образец можно найти в эпохе феодального абсолютизма — те, чьи предки являются земляками тов. де Тревилля, в роту королевских мушкетёров попадают с полпинка, ну а остальным не фиг и соваться, даже если они отлично фехтуют.
Нет, я понимаю человеческую мотивировку: родители рвут то, что рвут, на фашистский знак, чтобы у мелких были кружки, секции и няня. И вдруг потомок какой-то нищебродки с завода по ощипыванию кур, у которой пять мелких, и все от разных мужчин, окажется в той же стартовой позиции, и им придётся конкурировать за доступ к сладким пряникам. Нет, не в одинаково низкой, а в одинаково высокой: государство обложит высокими налогами заработки богатых и истратит полученные деньги на субсидирование образования, включая внеклассное, и здравоохранения.
За что же тогда кровя проливали? Зачем работали по 14 ч, вместо того, чтобы сидеть у телевизора? Вот только к свободному рынку это отношения не имеет: поклонники Св. Экономикс утверждают, что всё зависит от квалификации и мотивации самого человека, тут же выходит — явное наследование «вотчины»...
И такого быть не должно хотя бы потому, что ребёнки работницы курощупного завода не могут заставить свою мать изменить образ жизни и дать им няню и кружки. А они не виноваты в том, что родились именно у этой женщины: родителей, увы, не выбирают. Иначе все бы выбрали Лизавету Виндзор и ФилиппаКиркорова Эдинбургского и сейчас бы вели праздную и хорошо обеспеченную жизнь светских плейбоев, как её сынок Чарлз.
Ну, или образец можно найти в эпохе феодального абсолютизма — те, чьи предки являются земляками тов. де Тревилля, в роту королевских мушкетёров попадают с полпинка, ну а остальным не фиг и соваться, даже если они отлично фехтуют.
Нет, я понимаю человеческую мотивировку: родители рвут то, что рвут, на фашистский знак, чтобы у мелких были кружки, секции и няня. И вдруг потомок какой-то нищебродки с завода по ощипыванию кур, у которой пять мелких, и все от разных мужчин, окажется в той же стартовой позиции, и им придётся конкурировать за доступ к сладким пряникам. Нет, не в одинаково низкой, а в одинаково высокой: государство обложит высокими налогами заработки богатых и истратит полученные деньги на субсидирование образования, включая внеклассное, и здравоохранения.
За что же тогда кровя проливали? Зачем работали по 14 ч, вместо того, чтобы сидеть у телевизора? Вот только к свободному рынку это отношения не имеет: поклонники Св. Экономикс утверждают, что всё зависит от квалификации и мотивации самого человека, тут же выходит — явное наследование «вотчины»...
И такого быть не должно хотя бы потому, что ребёнки работницы курощупного завода не могут заставить свою мать изменить образ жизни и дать им няню и кружки. А они не виноваты в том, что родились именно у этой женщины: родителей, увы, не выбирают. Иначе все бы выбрали Лизавету Виндзор и Филиппа
В продолжение .
Для начала определимся: die judische Mutti — это не просто замужняя еврейка, имеющая детей. У этого явления есть и какое-то название на идише, я его слышал, но не помню, так что воспользуюсь немецким термином. Это, скорее, название стратегии выживания в недружественном окружении, выработанная в Средние века, когда еврейские диаспоры в странах Запада были официально поражены в правах. И для того, чтобы пробиться хоть к какому-то ресурсу, им надо было быть в избранном — весьма ограниченном — перечне занятий лучше, чем аутохтоны данной местности. Все подряд не могли стать ростовщиками — число людей, добывающих деньги таким способом, ограничено ёмкостью рынка ссуд и кредита, и в общем и целом было незначительным. К тому же, ссудно-кредитное дело довольно успешно осваивали итальянцы (ломбардские банкирские дома) и даже немцы (Фуггеры).
Для достижения успеха мелких начинали дрессировать в этом направлении с самого малого возраста (если мелких было много, то в меру возможностей семьи — например, только старшего сына, в расчёте на то, что он поднимется и вытащит всех остальных). Не щадя ни себя, ни самого мелкого. Семья будет работать по 15-16 часов в сутки и жрать луковую шелуху, но хоть одного мелкого прилично обучат (он, естественно, в период дрессировки будет лишён всех маленьких радостей беззаботного детства). Кстати, американские еврейские гангстеры 20-х годов пошли на преступления во имя той же цели — вывести мелочь в люди. Ни один из их потомков не продолжил преступную карьеру отца, как это было принято у итальянских членов Коза Ностры, и еврейская мафия рассосалась сама собой к 60-м годам, когда померли последние ветераны эпохи Сухого закона, вне всякой связи с усилиями ФБР.
Ещё пример: после того, как Яша Хейфиц получил аудиенцию у Николая Второго, который, видимо, любил музыку в большей степени, чем ненавидел собственных еврейских подданных, скрипичная школа Столярского в Одессе переполнилась — музыка попала в список перспективных занятий, помогающих выбраться из нищеты черты оседлости (до этого музыке с малого возраста учились, главным образом, дети еврейских свадебных музыкантов — т.наз. клейзмеров, просто чтобы унаследовать семейное ремесло, примерно, как потомки портных — хоть евреев, хоть русских или поляков — с детства учились шить).
Пока существовала официальная дискриминация, прописанная в законах, это было правильной стратегией, помогающей выжить. Тем более, что остроту конкуренции между бюргерами сглаживала цеховая организация ремесленного труда. Но вот в Новое время граждане были уравнены в правах, независимо от этнической принадлежности и вероисповедания. Но тактика борьбы за место под солнцем сохранилась, ибо была многовековой традицией. С другой стороны, после отмены феодальных привилегий личный потенциал стал играть в достижении успеха существенную роль. И тут евреи приобрели огромное конкурентное преимущество, поскольку их готовили к вершинам мастерства в той или иной области чуть ли не с ясельного возраста и вбивали в голову соответствующую мотивацию.
Аутохтоны этим не заморачивались: они жили у себя дома, дискриминации если и подвергались, то только такой, которую на кривой козе не объедешь — сколь искусным бы ни был бюргер в своём ремесле, герцогом или даже фон-бароном ему не стать. Поэтому, если мелочь и загружали с детства, то работами по дому и подсобным операциям — если отец ремесленник. Полагаю, что процент способных мелких у евреев и цивилизованных белых неевреев примерно одинаков, но из-за отсутствия выработанной с детства нацеленности на образование и профессиональную карьеру немалая часть неевреев из семей low middle class просто не реализует свой потенциал. Впрочем, в этом есть и свои плюсы, и не только для евреев: дальнейшее обострение личной конкуренции может превратить жизнь всего общества в ад кромешный.
Но через какое-то время аутохтоны обнаружили, что если они не перекроят свою жизнь по лекалам меньшинства, то они могут стать людьми второго сорта в собственной стране. Совершенно честным путём это меньшинство оказывалось на ведущих позициях в экономике, праве, науке и т.п. — в общем, всюду, где есть деньги и общественное признание. В отличие от мусульман в наши дни, евреи вели себя скромно: не требовали от титульных народов убрать кресты с гербов и перестать торговать свининой в мясных лавках и не устраивали молитвенных радений на улице с перекрытием движения во всём городе. Но создавали ситуацию, в которой титульным народам надо было бы отказываться от своей культурной идентичности и перенимать довольно обременительную стратегию крысиных гонок с пелёнок, выматывающую и родителей, и мелких. То есть, не ставя перед собой такой цели, евреи вынуждали окружение перестраиваться по их собственному образцу или занимать низшие общественные ниши (при прочих равных условиях, то есть, конкурировали они с детьми бюргеров, а не графов и баронов, сохранивших позиции в армии, дипломатии и чиновном аппарате; кстати, именно поэтому прусские аристократы из высшего командования Вермахта негативно относились к расовой политике Гитлера: они имели целый вагон бытовых дворянских предрассудков антисемитского свойства, но евреи не были их конкурентами, и они не понимали, для чего тех надо уничтожать, достаточно просто не приглашать на журфиксы, чтобы не иметь с ними дела). Естественно, такие чужаки, которые вынуждают местных подстраиваться под себя, особой любовью не пользуются.
Но пока в той же Германии ресурсов хватало на всех, а государство имело возможность и средства на проведение активной социальной политики, антисемитизм нерелигиозного характера был маргинальным явлением, уделом фриков вроде Вильгельма Марра, мистиков-мошенников наподобие Йорга Ланца фон Либенфельса и романтиков наподобие Вагнера. В 20-е годы прошлого века ситуация резко ухудшилась, и это стало — постепенно — частью политического мейнстрима. Остальное известно.
Для начала определимся: die judische Mutti — это не просто замужняя еврейка, имеющая детей. У этого явления есть и какое-то название на идише, я его слышал, но не помню, так что воспользуюсь немецким термином. Это, скорее, название стратегии выживания в недружественном окружении, выработанная в Средние века, когда еврейские диаспоры в странах Запада были официально поражены в правах. И для того, чтобы пробиться хоть к какому-то ресурсу, им надо было быть в избранном — весьма ограниченном — перечне занятий лучше, чем аутохтоны данной местности. Все подряд не могли стать ростовщиками — число людей, добывающих деньги таким способом, ограничено ёмкостью рынка ссуд и кредита, и в общем и целом было незначительным. К тому же, ссудно-кредитное дело довольно успешно осваивали итальянцы (ломбардские банкирские дома) и даже немцы (Фуггеры).
Для достижения успеха мелких начинали дрессировать в этом направлении с самого малого возраста (если мелких было много, то в меру возможностей семьи — например, только старшего сына, в расчёте на то, что он поднимется и вытащит всех остальных). Не щадя ни себя, ни самого мелкого. Семья будет работать по 15-16 часов в сутки и жрать луковую шелуху, но хоть одного мелкого прилично обучат (он, естественно, в период дрессировки будет лишён всех маленьких радостей беззаботного детства). Кстати, американские еврейские гангстеры 20-х годов пошли на преступления во имя той же цели — вывести мелочь в люди. Ни один из их потомков не продолжил преступную карьеру отца, как это было принято у итальянских членов Коза Ностры, и еврейская мафия рассосалась сама собой к 60-м годам, когда померли последние ветераны эпохи Сухого закона, вне всякой связи с усилиями ФБР.
Ещё пример: после того, как Яша Хейфиц получил аудиенцию у Николая Второго, который, видимо, любил музыку в большей степени, чем ненавидел собственных еврейских подданных, скрипичная школа Столярского в Одессе переполнилась — музыка попала в список перспективных занятий, помогающих выбраться из нищеты черты оседлости (до этого музыке с малого возраста учились, главным образом, дети еврейских свадебных музыкантов — т.наз. клейзмеров, просто чтобы унаследовать семейное ремесло, примерно, как потомки портных — хоть евреев, хоть русских или поляков — с детства учились шить).
Пока существовала официальная дискриминация, прописанная в законах, это было правильной стратегией, помогающей выжить. Тем более, что остроту конкуренции между бюргерами сглаживала цеховая организация ремесленного труда. Но вот в Новое время граждане были уравнены в правах, независимо от этнической принадлежности и вероисповедания. Но тактика борьбы за место под солнцем сохранилась, ибо была многовековой традицией. С другой стороны, после отмены феодальных привилегий личный потенциал стал играть в достижении успеха существенную роль. И тут евреи приобрели огромное конкурентное преимущество, поскольку их готовили к вершинам мастерства в той или иной области чуть ли не с ясельного возраста и вбивали в голову соответствующую мотивацию.
Аутохтоны этим не заморачивались: они жили у себя дома, дискриминации если и подвергались, то только такой, которую на кривой козе не объедешь — сколь искусным бы ни был бюргер в своём ремесле, герцогом или даже фон-бароном ему не стать. Поэтому, если мелочь и загружали с детства, то работами по дому и подсобным операциям — если отец ремесленник. Полагаю, что процент способных мелких у евреев и цивилизованных белых неевреев примерно одинаков, но из-за отсутствия выработанной с детства нацеленности на образование и профессиональную карьеру немалая часть неевреев из семей low middle class просто не реализует свой потенциал. Впрочем, в этом есть и свои плюсы, и не только для евреев: дальнейшее обострение личной конкуренции может превратить жизнь всего общества в ад кромешный.
Но через какое-то время аутохтоны обнаружили, что если они не перекроят свою жизнь по лекалам меньшинства, то они могут стать людьми второго сорта в собственной стране. Совершенно честным путём это меньшинство оказывалось на ведущих позициях в экономике, праве, науке и т.п. — в общем, всюду, где есть деньги и общественное признание. В отличие от мусульман в наши дни, евреи вели себя скромно: не требовали от титульных народов убрать кресты с гербов и перестать торговать свининой в мясных лавках и не устраивали молитвенных радений на улице с перекрытием движения во всём городе. Но создавали ситуацию, в которой титульным народам надо было бы отказываться от своей культурной идентичности и перенимать довольно обременительную стратегию крысиных гонок с пелёнок, выматывающую и родителей, и мелких. То есть, не ставя перед собой такой цели, евреи вынуждали окружение перестраиваться по их собственному образцу или занимать низшие общественные ниши (при прочих равных условиях, то есть, конкурировали они с детьми бюргеров, а не графов и баронов, сохранивших позиции в армии, дипломатии и чиновном аппарате; кстати, именно поэтому прусские аристократы из высшего командования Вермахта негативно относились к расовой политике Гитлера: они имели целый вагон бытовых дворянских предрассудков антисемитского свойства, но евреи не были их конкурентами, и они не понимали, для чего тех надо уничтожать, достаточно просто не приглашать на журфиксы, чтобы не иметь с ними дела). Естественно, такие чужаки, которые вынуждают местных подстраиваться под себя, особой любовью не пользуются.
Но пока в той же Германии ресурсов хватало на всех, а государство имело возможность и средства на проведение активной социальной политики, антисемитизм нерелигиозного характера был маргинальным явлением, уделом фриков вроде Вильгельма Марра, мистиков-мошенников наподобие Йорга Ланца фон Либенфельса и романтиков наподобие Вагнера. В 20-е годы прошлого века ситуация резко ухудшилась, и это стало — постепенно — частью политического мейнстрима. Остальное известно.
Медуза будет шпионить
Apr. 1st, 2013 09:35 pmПравда, не настоящая, а искусственная. Но от настоящей практически не отличающаяся на вид. С сайта.
( Текст )
