![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
steissdЧасть первая.
Тюрьма Гуантанамо открылась в январе 2002 года и была предназначена для подозреваемых в терроризме — в основном граждан Саудовской Аравии, Афганистана и Йемена, которые нужны были американскому правительству не только для того, чтобы обезопасить от них общество, но и чтобы получить у них информацию об их единомышленниках. В анкете Мингазова (где он значится и под другим именем — Саид аль-Руси) так и указано: «Чтобы получить информацию по лагерям „Аль-Фарук“, „Кара Карга“, „Академгородок“».
В Гуантанамо Равилю Мингазову присвоили номер 720. В его характеристике сообщалось: «подозреваемый — особо опасный исламский экстремист», связанный с «Исламским движением Узбекистана», подразделением «Аль-Каеды». Проблем со здоровьем у заключенного не обнаружили. Он получил статус «вражеского комбатанта», означающий, что его могут содержать без ограничения срока — пока идет «война с террором». Сам Мингазов в шутку называл себя «самым известным в мире террористом — танцором балета».
Гуантанамо открыли на территории базы ВМС США на Кубе — участок земли на острове Америка бессрочно арендует с 1903 года. The New Yorker указывал, что расположение тюрьмы за территорией США означало, что там не действуют американские законы, а заключенные лишены прав, гарантируемых конституцией США. В Гуантанамо изначально не предполагалось, что заключенные когда-либо предстанут перед судом, поэтому следователи не обременяли себя сбором доказательств, которые подтверждали бы их вину. За все то время, что работала тюрьма, через Гуантанамо прошли 779 заключенных. Американским налогоплательщикам она обходится в 445 миллионов долларов в год.
Скорее всего, Мингазов, как и другие заключенные, оказался в тесной одноместной камере, отделенной от соседних сеткой — никого не видно, но переговариваться можно. Внутри — нары, умывальник, дверь с отверстием для передачи еды; на полу нарисована стрелка с направлением на Мекку и расстоянием до нее (12,749 километров), под потолком — окно метр на метр.
Бывшие заключенные рассказывали, что Гуантанамо делится на две части — оранжевую и белую. В первую попадают те, кто отказывается разговаривать со следователями: там пытают, не дают мыться, почти не дают воды. В белой разрешают отправлять письма домой, читать, выходить во двор на час и даже играть в баскетбол.
Заключенные Гуантанамо много рассказывали о пытках. «Надевали на глаза повязку, заставляли пить соленую воду, а затем вывозили в море на катере, где сажали в лед и избивали на протяжении трех часов», — вспоминал один из них. Другие говорили про пытки водой, холодом, лишением сна, принудительным обнажением, громкой музыкой. Британская правозащитная организация называла среди популярных «пыточных» песен Born in the USA Брюса Спрингстина, Enter Sandman «Металлики» и Hellʼs Bells AC/DC. Заключенный Биньям Мохаммед рассказывал, что его на протяжении 20 дней заставляли непрерывно слушать песни Эминема (а есть люди, которые за то, чтобы всё это послушать, деньги платят — прим.![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
steissd).
Помимо Мингазова в Гуантанамо в 2002-м оказались еще семь россиян, в том числе Равиль Гумаров и Айрат Вахитов, с которыми они вместе отправились из Татарстана на юг строить «исламский джамаат». Равиль Гумаров сказал «Медузе», что видел Мингазова в Гуантанамо всего пару раз; заключенным не разрешали общаться между собой.
В марте 2004 года семерых российских заключенных Гуантанамо (всех, кроме Мингазова) передали России. На родине их на несколько месяцев посадили в пятигорскую тюрьму «Белый лебедь», возбудив против них уголовные дела за незаконный переход границы и наемничество. Уже в конце июня, впрочем, дела были закрыты; заключенных освободили, но органы продолжали держать их под наблюдением. Еще через три года доклад Human Rights Watch рассказал о том, что бывших заключенных Гуантанамо в России подвергали пыткам.
Их судьбы на свободе сложились по-разному. Шамиль Хазиев в 2007 году получил политическое убежище в Нидерландах. Расул Кудаев в декабре 2014-го был приговорен к пожизненному заключению за участие в террористическом нападении на Нальчик в октябре 2005-го (сам Кудаев заявлял, что его пытали). К тому же нападению, по версии спецслужб, был причастен «лидер ваххабитского подполья Кабардино-Балкарии» Руслан Одижев — его застрелили в июне 2007-го. Равиль Гумаров и Тимур Ишмурадов были арестованы по подозрению во взрыве газопровода в Бугульме; оба были сначала оправданы присяжными, но затем приговорены к реальным срокам, оба уже на свободе. Айрат Вахитов в 2010-х переехал в Сирию, где присоединился к группировке русскоязычных боевиков под руководством Умара аш-Шишани; в этом году Вахитова арестовали в Стамбуле — его подозревают в причастности к теракту в аэропорту имени Ататюрка, который произошел 28 июня.
Похожие события происходили и с другими узниками Гуантанамо. В 2009 году Пентагон заявил, что 61 бывший заключенный «вернулся к терроризму». В 2016-м Reuters сообщало, что 111 из 532 отпущенных из Гуантанамо вернулись к джихаду. Отпущенный в 2007-м Саид Али аш-Шихри стал руководителем йеменской «Аль-Каеды».
Пока его бывшие товарищи по «исламскому джамаату» осваивались на свободе, Мингазов продолжал жить в тюремной камере на Кубе. Документов о его освобождении оставалось ждать еще более 10 лет.
Вскоре после первых допросов Мингазов изменил стратегию общения со следователями. Теперь он заявлял, что многое выдумал и преувеличил, чтобы заинтересовать агента ЦРУ. «Я говорил все эти вещи, потому что мне сказали, что если я не предоставлю ценную информацию, меня отправят обратно в Россию», — объяснял Мингазов уже на суде в 2010 году. В Гуантанамо так делал не только он. Другой заключенный, Мохамед ульд Слахи, рассказывал в своей книге «Дневники Гуантанамо», что вынужден был признаться в подготовке теракта в Торонто, чтобы его перестали пытать. «Когда спрашивали, правду ли говорю, я отвечал: „Мне все равно, лишь бы вы были довольны. У вас купец, у нас товар“», — писал он.
На очередном допросе 20 июня 2006 года в административном наблюдательном совете в Гуантанамо военный следователь зачитывал Мингазову выдержки из его анкеты; тот почти все опровергал (на допросе 2003 года он также указывал, что многое в его деле неверно).
Их диалог выглядел так.
— Пункт 3, подпункт Б-2. В ИДУ [задержанный] получил базовые навыки по тактике, владению оружием, выживанию, минированию, первой помощи.
— Я слышал о такой возможности, но ее не использовал.
— Задержанный провел две недели в тренировочном лагере ИДУ.
— Я был рядом с ним. Но мне пришлось там оказаться. Вам нужно понять, что моей главной целью было попасть в Афганистан или другую мусульманскую страну. Они приняли меня в «Академгородке» [тренировочном лагере]. Они ждали транспорта в Афганистан.
— Какая ваша роль в ИДУ?
— Я не член организации. Но мне нужно было попасть в Афганистан, и это был единственный выход.
— Пункт 3, подпункт Б-4. Задержанный слышал о наборе в тренировочный лагерь [«Аль-Каеды»] «Аль-Фарук» и направился туда, чтобы посмотреть, как тренируются арабы.
— Это не так. Я не был в «Аль-Фаруке». После моего ареста [в Пакистане] меня перевели в Баграм. Я слышал, что там часто садятся российские самолеты. На встрече с ЦРУ мне сказали, что меня отпустят [передадут России], если я не расскажу что-нибудь интересное. Я знал, что вряд ли мог чем-то заинтересовать ЦРУ, но не хотел возвращаться в Россию. Я понял, что единственный способ избежать отправки в Россию — придумать историю, будто я важная фигура. Я слышал, что интересных для ЦРУ людей отправляют на Кубу. Мной двигал страх.
— Пункт 3, подпункт Б-6. Задержанный получил [в лагере «Аль-Каеды»] основные знания по оружию.
— Это нужно убрать [из показаний]. Когда я говорил об этом, я пересказывал истории, которые слышал от других людей в Афганистане. Никто бы не принял меня ни в какой лагерь после десятилетней службы в российской армии.
— Вы боитесь возвращения в Россию?
— Да. Я умру в тюрьме, потому что люди из российской делегации сказали, что люди вроде меня должны быть убиты и похоронены в свиной шкуре (в первый раз российская делегация из ФСБ и Минобороны посетила Мингазова в октябре 2003 года).
— Пункт 3, подпункт Д-3. Задержанный считает, что для настоящих мусульман жизнь в Афганистане при «Талибане» стала лучше.
— Я никогда не встречал людей из «Талибана», но много раз слышал, что они поддерживают беженцев.
— Пункт 3, подпункт Д-2. Задержанный — религиозный человек и готов сражаться за ислам.
— Это правда. <…> Но если бы я хотел воевать, я мог бы поехать в Чечню.
В конце допроса Мингазов добавил, что любит читать американскую литературу и смотреть американские фильмы (в общем, видно, что товарищ пообщался с аблакатом и пошёл в несознанку — прим.steissd). Среди любимых авторов он назвал Дэвида Мура («Медуза» не смогла найти такого писателя; возможно, Мингазов имел в виду Алана Мура, автора комиксов «Хранители» и «V значит „вендетта“»).
В 2008 году защитники Мингазова из вашингтонской фирмы Reed Smith отправили в окружной суд округа Колумбия в Вашингтоне петицию, в которой пересказали этот разговор и потребовали освободить Мингазова из-за отсутствия доказательств его участия в террористических группировках.
В следующем году в должность вступил президент Барак Обама. Закрытие тюрьмы на Кубе было одним из его главных предвыборных обещаний — и он подписал соответствующее распоряжение на второй день после инаугурации. С тех пор прошло семь лет. США столкнулись с проблемой размещения бывших заключенных — их нужно было либо судить, либо переводить в третьи страны. Против суда выступили Минюст (отказывался судить заключенных по американским законам), Министерство национальной безопасности (отказывалось переводить заключенных на территорию США), Пентагон (кураторы Гуантанамо не считали и не считают, что тюрьму следует закрывать). Тем не менее с 2009 года из тюрьмы вышли около 700 заключенных. В июле 2010-го федеральный суд обязал Пентагон освободить и Мингазова — из-за отсутствия доказательств его связей с «Аль-Каедой» и другими террористическими организациями.
Равиль Мингазов после 10 лет в Гуантанамо
C 2010 года от Мингазова вместе с редкими письмами начали приходить открытки. Он присылал фотографии мечетей, виды Казани и Набережных Челнов (выглядят как распечатанные на принтере). В 2012 году его мать получила открытку с фотографией взрослого льва, на обороте — подпись: «Высылаю вам на добрую память свой портрет». К тому моменту Мингазов находился в Гуантанамо уже десять лет — он отпустил бороду, стал крупнее. В одном из писем матери он рассказал, что постоянно занимается спортом и может отжаться 1,300 раз подряд.
В последние три года раз в несколько месяцев Мингазов мог звонить матери. Он говорил, что почти все время общается с арабами и «с ними лучше познал религию» — и что он «не променяет долгое время заключения, проведенное в истинной вере, на прежние безбожные годы».
Через международный комитет Красного Креста родственники отправляли книги, которые просил Мингазов, — по истории татар, ведению бизнеса, изучению языков. За все время охрана Гуантанамо не пропустила только «Тюремных людей» Михаила Ходорковского — дневники заключенного олигарха прислали обратно в Набережные Челны. В Гуантанамо Мингазов ходил на занятия по арабскому, каллиграфии, искусству, владению компьютером.
19 июля 2012 года в Казани ранили муфтия Татарстана Илдуса Файзова и убили его заместителя. Через несколько дней в квартиру матери Мингазова в Набережных Челнах, в которой он не жил больше 13 лет, пришел с обыском спецназ вместе с агентами ФСБ. Убийство привело к массовым обыскам и арестам сторонников организации «Хизб ут-Тахрир», их задерживали десятками, многие были приговорены к реальным срокам.
В 2013 году Мингазов получил несколько писем от сына. Тринадцатилетний Юсеф писал (обратный перевод с английского сделан «Медузой»): «Я молю Аллаха, чтобы мы жили вместе. Мама мне о тебе много рассказывала: как ты играл со мной и любил меня! Я чувствую, что мы близки!! Когда с мамой говорим о тебе, я всегда плачу».
В январе 2014 года Мингазова в Гуантанамо посетили представители российского МИДа, Генпрокуратуры и Минюста. На полуторачасовую встречу с ними Мингазова завели в наручниках и кандалах. Чиновники спросили россиянина, пытают ли его. «Сейчас — нет», — ответил Мингазов. Уполномоченный МИД РФ по правам человека Константин Долгов после поездки рассказывал, что «Гуантанамо — это позорная страница в истории США и мирового правосудия». «Столько лет люди сидят будто в СИЗО с очень жестким режимом, — говорил он. — Без доказательств, многие свидетельства основаны на свидетельствах других заключенных. Но какими методами они получены?» «Медуза» не смогла получить комментарий МИДа по делу Мингазова.
В ноябре 2015 года адвокаты Мингазова вместе с его бывшей женой и сыном отправили в правительство Великобритании письмо с просьбой о «воссоединении семьи» и убежище для Равиля (в общем, поманила сладкая халява, в России на казённый счёт не разгуляешься, где сядешь, там и слезешь — прим.steissd). В нем говорилось, что Диляра и Юсеф получили политическое убежище и теперь живут в Ноттингеме вместе с родителями Диляры и другими родственниками, готовыми принять Равиля и оказать ему любую поддержку.
Диляра развелась с Равилем еще в 2004 году (связаться с ней «Медузе» не удалось). Она говорила, что «жить с ним не собирается, отношения восстанавливаться не будут». В середине 2000-х Мингазова вместе с сыном сначала переехала в Турцию к новому мужу, с которым познакомилась на сайте знакомств, а потом — в Дамаск, столицу Сирии, где жила ее мать. Там она училась в одном из исламских университетов, снова вышла замуж. В 2011 году, когда в Сирии началась гражданская война, Диляра бежала из страны, попав в лагерь беженцев в Иордании. Оттуда она ненадолго перебралась в Россию, а потом поехала к родственникам в Великобританию.
В письме бывшей жены Мингазова к британским властям также указывалось, что российская делегация угрожала Равилю пытками и смертью после возвращения на родину.
В июле 2016 года американские власти сообщили, что «содержание задержанного [Мингазова в Гуантанамо] для безопасности США больше не требуется»: Мингазов был «рядовым бойцом» и не выразил желания в дальнейшем участвовать в «террористической деятельности». Его рекомендовали к «трансферу». В этом статусе сейчас находятся около 20 заключенных Гуантанамо (большинство заключенных перевели в Афганистан и Саудовскую Аравию).
Решение о трансфере должен принять Пентагон; сколько на него понадобится времени — неизвестно. Адвокаты Мингазова настаивают на его переводе в Великобританию. «Я верю и знаю, что Равиль после освобождения не будет делать никому вреда, он до последних дней будет мирным мусульманином», — заявил его адвокат Гэри Томпсон. МИД России 24 сентября 2016 года в очередной раз потребовал вернуть Мингазова в Россию.
По словам его матери, сам Равиль Мингазов не хочет ни в Великобританию, ни в Россию. Он бы предпочел поехать в эмират Катар — одну из богатейших мусульманских стран мира (он дурак: не знает, что в Катаре и Эмиратах хорошо только аборигенам, а иностранцев, даже мусульман (не туристов и не ценных специалистов, конечно) третируют как собак — прим.steissd).
Гуантанамо
Тюрьма Гуантанамо открылась в январе 2002 года и была предназначена для подозреваемых в терроризме — в основном граждан Саудовской Аравии, Афганистана и Йемена, которые нужны были американскому правительству не только для того, чтобы обезопасить от них общество, но и чтобы получить у них информацию об их единомышленниках. В анкете Мингазова (где он значится и под другим именем — Саид аль-Руси) так и указано: «Чтобы получить информацию по лагерям „Аль-Фарук“, „Кара Карга“, „Академгородок“».
В Гуантанамо Равилю Мингазову присвоили номер 720. В его характеристике сообщалось: «подозреваемый — особо опасный исламский экстремист», связанный с «Исламским движением Узбекистана», подразделением «Аль-Каеды». Проблем со здоровьем у заключенного не обнаружили. Он получил статус «вражеского комбатанта», означающий, что его могут содержать без ограничения срока — пока идет «война с террором». Сам Мингазов в шутку называл себя «самым известным в мире террористом — танцором балета».
Заключенные ожидают распределения в камеры в тюрьме на военной базе в Гуантанамо, 18 января 2002 года
Гуантанамо открыли на территории базы ВМС США на Кубе — участок земли на острове Америка бессрочно арендует с 1903 года. The New Yorker указывал, что расположение тюрьмы за территорией США означало, что там не действуют американские законы, а заключенные лишены прав, гарантируемых конституцией США. В Гуантанамо изначально не предполагалось, что заключенные когда-либо предстанут перед судом, поэтому следователи не обременяли себя сбором доказательств, которые подтверждали бы их вину. За все то время, что работала тюрьма, через Гуантанамо прошли 779 заключенных. Американским налогоплательщикам она обходится в 445 миллионов долларов в год.
Скорее всего, Мингазов, как и другие заключенные, оказался в тесной одноместной камере, отделенной от соседних сеткой — никого не видно, но переговариваться можно. Внутри — нары, умывальник, дверь с отверстием для передачи еды; на полу нарисована стрелка с направлением на Мекку и расстоянием до нее (12,749 километров), под потолком — окно метр на метр.
Бывшие заключенные рассказывали, что Гуантанамо делится на две части — оранжевую и белую. В первую попадают те, кто отказывается разговаривать со следователями: там пытают, не дают мыться, почти не дают воды. В белой разрешают отправлять письма домой, читать, выходить во двор на час и даже играть в баскетбол.
Заключенные Гуантанамо много рассказывали о пытках. «Надевали на глаза повязку, заставляли пить соленую воду, а затем вывозили в море на катере, где сажали в лед и избивали на протяжении трех часов», — вспоминал один из них. Другие говорили про пытки водой, холодом, лишением сна, принудительным обнажением, громкой музыкой. Британская правозащитная организация называла среди популярных «пыточных» песен Born in the USA Брюса Спрингстина, Enter Sandman «Металлики» и Hellʼs Bells AC/DC. Заключенный Биньям Мохаммед рассказывал, что его на протяжении 20 дней заставляли непрерывно слушать песни Эминема (а есть люди, которые за то, чтобы всё это послушать, деньги платят — прим.
steissd).Помимо Мингазова в Гуантанамо в 2002-м оказались еще семь россиян, в том числе Равиль Гумаров и Айрат Вахитов, с которыми они вместе отправились из Татарстана на юг строить «исламский джамаат». Равиль Гумаров сказал «Медузе», что видел Мингазова в Гуантанамо всего пару раз; заключенным не разрешали общаться между собой.
В марте 2004 года семерых российских заключенных Гуантанамо (всех, кроме Мингазова) передали России. На родине их на несколько месяцев посадили в пятигорскую тюрьму «Белый лебедь», возбудив против них уголовные дела за незаконный переход границы и наемничество. Уже в конце июня, впрочем, дела были закрыты; заключенных освободили, но органы продолжали держать их под наблюдением. Еще через три года доклад Human Rights Watch рассказал о том, что бывших заключенных Гуантанамо в России подвергали пыткам.
Их судьбы на свободе сложились по-разному. Шамиль Хазиев в 2007 году получил политическое убежище в Нидерландах. Расул Кудаев в декабре 2014-го был приговорен к пожизненному заключению за участие в террористическом нападении на Нальчик в октябре 2005-го (сам Кудаев заявлял, что его пытали). К тому же нападению, по версии спецслужб, был причастен «лидер ваххабитского подполья Кабардино-Балкарии» Руслан Одижев — его застрелили в июне 2007-го. Равиль Гумаров и Тимур Ишмурадов были арестованы по подозрению во взрыве газопровода в Бугульме; оба были сначала оправданы присяжными, но затем приговорены к реальным срокам, оба уже на свободе. Айрат Вахитов в 2010-х переехал в Сирию, где присоединился к группировке русскоязычных боевиков под руководством Умара аш-Шишани; в этом году Вахитова арестовали в Стамбуле — его подозревают в причастности к теракту в аэропорту имени Ататюрка, который произошел 28 июня.
Похожие события происходили и с другими узниками Гуантанамо. В 2009 году Пентагон заявил, что 61 бывший заключенный «вернулся к терроризму». В 2016-м Reuters сообщало, что 111 из 532 отпущенных из Гуантанамо вернулись к джихаду. Отпущенный в 2007-м Саид Али аш-Шихри стал руководителем йеменской «Аль-Каеды».
Пока его бывшие товарищи по «исламскому джамаату» осваивались на свободе, Мингазов продолжал жить в тюремной камере на Кубе. Документов о его освобождении оставалось ждать еще более 10 лет.
Утренняя молитва в лагере Дельта в тюрьме в Гуантанамо, 28 октября 2009 года
Рафик неуиноватый
Вскоре после первых допросов Мингазов изменил стратегию общения со следователями. Теперь он заявлял, что многое выдумал и преувеличил, чтобы заинтересовать агента ЦРУ. «Я говорил все эти вещи, потому что мне сказали, что если я не предоставлю ценную информацию, меня отправят обратно в Россию», — объяснял Мингазов уже на суде в 2010 году. В Гуантанамо так делал не только он. Другой заключенный, Мохамед ульд Слахи, рассказывал в своей книге «Дневники Гуантанамо», что вынужден был признаться в подготовке теракта в Торонто, чтобы его перестали пытать. «Когда спрашивали, правду ли говорю, я отвечал: „Мне все равно, лишь бы вы были довольны. У вас купец, у нас товар“», — писал он.
На очередном допросе 20 июня 2006 года в административном наблюдательном совете в Гуантанамо военный следователь зачитывал Мингазову выдержки из его анкеты; тот почти все опровергал (на допросе 2003 года он также указывал, что многое в его деле неверно).
Их диалог выглядел так.
— Пункт 3, подпункт Б-2. В ИДУ [задержанный] получил базовые навыки по тактике, владению оружием, выживанию, минированию, первой помощи.
— Я слышал о такой возможности, но ее не использовал.
— Задержанный провел две недели в тренировочном лагере ИДУ.
— Я был рядом с ним. Но мне пришлось там оказаться. Вам нужно понять, что моей главной целью было попасть в Афганистан или другую мусульманскую страну. Они приняли меня в «Академгородке» [тренировочном лагере]. Они ждали транспорта в Афганистан.
— Какая ваша роль в ИДУ?
— Я не член организации. Но мне нужно было попасть в Афганистан, и это был единственный выход.
— Пункт 3, подпункт Б-4. Задержанный слышал о наборе в тренировочный лагерь [«Аль-Каеды»] «Аль-Фарук» и направился туда, чтобы посмотреть, как тренируются арабы.
— Это не так. Я не был в «Аль-Фаруке». После моего ареста [в Пакистане] меня перевели в Баграм. Я слышал, что там часто садятся российские самолеты. На встрече с ЦРУ мне сказали, что меня отпустят [передадут России], если я не расскажу что-нибудь интересное. Я знал, что вряд ли мог чем-то заинтересовать ЦРУ, но не хотел возвращаться в Россию. Я понял, что единственный способ избежать отправки в Россию — придумать историю, будто я важная фигура. Я слышал, что интересных для ЦРУ людей отправляют на Кубу. Мной двигал страх.
— Пункт 3, подпункт Б-6. Задержанный получил [в лагере «Аль-Каеды»] основные знания по оружию.
— Это нужно убрать [из показаний]. Когда я говорил об этом, я пересказывал истории, которые слышал от других людей в Афганистане. Никто бы не принял меня ни в какой лагерь после десятилетней службы в российской армии.
— Вы боитесь возвращения в Россию?
— Да. Я умру в тюрьме, потому что люди из российской делегации сказали, что люди вроде меня должны быть убиты и похоронены в свиной шкуре (в первый раз российская делегация из ФСБ и Минобороны посетила Мингазова в октябре 2003 года).
— Пункт 3, подпункт Д-3. Задержанный считает, что для настоящих мусульман жизнь в Афганистане при «Талибане» стала лучше.
— Я никогда не встречал людей из «Талибана», но много раз слышал, что они поддерживают беженцев.
— Пункт 3, подпункт Д-2. Задержанный — религиозный человек и готов сражаться за ислам.
— Это правда. <…> Но если бы я хотел воевать, я мог бы поехать в Чечню.
В конце допроса Мингазов добавил, что любит читать американскую литературу и смотреть американские фильмы (в общем, видно, что товарищ пообщался с аблакатом и пошёл в несознанку — прим.
steissd). Среди любимых авторов он назвал Дэвида Мура («Медуза» не смогла найти такого писателя; возможно, Мингазов имел в виду Алана Мура, автора комиксов «Хранители» и «V значит „вендетта“»).В 2008 году защитники Мингазова из вашингтонской фирмы Reed Smith отправили в окружной суд округа Колумбия в Вашингтоне петицию, в которой пересказали этот разговор и потребовали освободить Мингазова из-за отсутствия доказательств его участия в террористических группировках.
В следующем году в должность вступил президент Барак Обама. Закрытие тюрьмы на Кубе было одним из его главных предвыборных обещаний — и он подписал соответствующее распоряжение на второй день после инаугурации. С тех пор прошло семь лет. США столкнулись с проблемой размещения бывших заключенных — их нужно было либо судить, либо переводить в третьи страны. Против суда выступили Минюст (отказывался судить заключенных по американским законам), Министерство национальной безопасности (отказывалось переводить заключенных на территорию США), Пентагон (кураторы Гуантанамо не считали и не считают, что тюрьму следует закрывать). Тем не менее с 2009 года из тюрьмы вышли около 700 заключенных. В июле 2010-го федеральный суд обязал Пентагон освободить и Мингазова — из-за отсутствия доказательств его связей с «Аль-Каедой» и другими террористическими организациями.
Возвращение
C 2010 года от Мингазова вместе с редкими письмами начали приходить открытки. Он присылал фотографии мечетей, виды Казани и Набережных Челнов (выглядят как распечатанные на принтере). В 2012 году его мать получила открытку с фотографией взрослого льва, на обороте — подпись: «Высылаю вам на добрую память свой портрет». К тому моменту Мингазов находился в Гуантанамо уже десять лет — он отпустил бороду, стал крупнее. В одном из писем матери он рассказал, что постоянно занимается спортом и может отжаться 1,300 раз подряд.
В последние три года раз в несколько месяцев Мингазов мог звонить матери. Он говорил, что почти все время общается с арабами и «с ними лучше познал религию» — и что он «не променяет долгое время заключения, проведенное в истинной вере, на прежние безбожные годы».
Через международный комитет Красного Креста родственники отправляли книги, которые просил Мингазов, — по истории татар, ведению бизнеса, изучению языков. За все время охрана Гуантанамо не пропустила только «Тюремных людей» Михаила Ходорковского — дневники заключенного олигарха прислали обратно в Набережные Челны. В Гуантанамо Мингазов ходил на занятия по арабскому, каллиграфии, искусству, владению компьютером.
19 июля 2012 года в Казани ранили муфтия Татарстана Илдуса Файзова и убили его заместителя. Через несколько дней в квартиру матери Мингазова в Набережных Челнах, в которой он не жил больше 13 лет, пришел с обыском спецназ вместе с агентами ФСБ. Убийство привело к массовым обыскам и арестам сторонников организации «Хизб ут-Тахрир», их задерживали десятками, многие были приговорены к реальным срокам.
В 2013 году Мингазов получил несколько писем от сына. Тринадцатилетний Юсеф писал (обратный перевод с английского сделан «Медузой»): «Я молю Аллаха, чтобы мы жили вместе. Мама мне о тебе много рассказывала: как ты играл со мной и любил меня! Я чувствую, что мы близки!! Когда с мамой говорим о тебе, я всегда плачу».
В январе 2014 года Мингазова в Гуантанамо посетили представители российского МИДа, Генпрокуратуры и Минюста. На полуторачасовую встречу с ними Мингазова завели в наручниках и кандалах. Чиновники спросили россиянина, пытают ли его. «Сейчас — нет», — ответил Мингазов. Уполномоченный МИД РФ по правам человека Константин Долгов после поездки рассказывал, что «Гуантанамо — это позорная страница в истории США и мирового правосудия». «Столько лет люди сидят будто в СИЗО с очень жестким режимом, — говорил он. — Без доказательств, многие свидетельства основаны на свидетельствах других заключенных. Но какими методами они получены?» «Медуза» не смогла получить комментарий МИДа по делу Мингазова.
В ноябре 2015 года адвокаты Мингазова вместе с его бывшей женой и сыном отправили в правительство Великобритании письмо с просьбой о «воссоединении семьи» и убежище для Равиля (в общем, поманила сладкая халява, в России на казённый счёт не разгуляешься, где сядешь, там и слезешь — прим.
steissd). В нем говорилось, что Диляра и Юсеф получили политическое убежище и теперь живут в Ноттингеме вместе с родителями Диляры и другими родственниками, готовыми принять Равиля и оказать ему любую поддержку.Диляра развелась с Равилем еще в 2004 году (связаться с ней «Медузе» не удалось). Она говорила, что «жить с ним не собирается, отношения восстанавливаться не будут». В середине 2000-х Мингазова вместе с сыном сначала переехала в Турцию к новому мужу, с которым познакомилась на сайте знакомств, а потом — в Дамаск, столицу Сирии, где жила ее мать. Там она училась в одном из исламских университетов, снова вышла замуж. В 2011 году, когда в Сирии началась гражданская война, Диляра бежала из страны, попав в лагерь беженцев в Иордании. Оттуда она ненадолго перебралась в Россию, а потом поехала к родственникам в Великобританию.
В письме бывшей жены Мингазова к британским властям также указывалось, что российская делегация угрожала Равилю пытками и смертью после возвращения на родину.
В июле 2016 года американские власти сообщили, что «содержание задержанного [Мингазова в Гуантанамо] для безопасности США больше не требуется»: Мингазов был «рядовым бойцом» и не выразил желания в дальнейшем участвовать в «террористической деятельности». Его рекомендовали к «трансферу». В этом статусе сейчас находятся около 20 заключенных Гуантанамо (большинство заключенных перевели в Афганистан и Саудовскую Аравию).
Решение о трансфере должен принять Пентагон; сколько на него понадобится времени — неизвестно. Адвокаты Мингазова настаивают на его переводе в Великобританию. «Я верю и знаю, что Равиль после освобождения не будет делать никому вреда, он до последних дней будет мирным мусульманином», — заявил его адвокат Гэри Томпсон. МИД России 24 сентября 2016 года в очередной раз потребовал вернуть Мингазова в Россию.
По словам его матери, сам Равиль Мингазов не хочет ни в Великобританию, ни в Россию. Он бы предпочел поехать в эмират Катар — одну из богатейших мусульманских стран мира (он дурак: не знает, что в Катаре и Эмиратах хорошо только аборигенам, а иностранцев, даже мусульман (не туристов и не ценных специалистов, конечно) третируют как собак — прим.
steissd).
